Тринадцать

Грейнджер попытался было объяснить, почему опоздал. Судья Паркс сразу оборвал его, покачав головой, – мол, прибереги силы для выступления за свидетельской трибуной.

Я услышал, как Джин Мари тихонько вздохнула. Сквозь ее обесцвеченные патлы просвечивали черные корни, пальцы дрожали, когда она нервно поднесла их ко рту.

– Не дергайся. Я уже говорил, что в тюрьму ты не вернешься, – сказал я.

Для суда она надела новый черный брючный костюм. Смотрелся он на ней неплохо и явно придавал ей чуть больше уверенности в себе.

Пока я пытался успокоить Джин, Норм наконец перешел к делу, вызвав на свидетельскую трибуну Грейнджера. После того как детектива привели к присяге, Норм стал выяснять у него обстоятельства ареста Джин.

Выходило типа того: в тот вечер он проезжал через перекресток Тридцать седьмой улицы и Лексингтон-авеню и увидел Джин, стоящую возле массажного салона с коричневым бумажным пакетом в руке. Грейнджер знал, что в свое время у нее была целая куча приводов за проституцию, так что остановил машину и подошел к ней. Представился, показал свой значок. И в этот момент, по его словам, увидел «принадлежность для употребления наркотиков», торчащую из пакета Джин.