Перегрузка

В жизни Нима случались моменты, когда он, как сейчас, инстинктивно тянулся к вере, стремясь ощутить себя частью своего народа. Но эта дверь была для него закрыта. Путь к религии, по крайней мере к активно практикуемой, ему отрезал отец, Исаак Голдман, приехавший в Америку из Восточной Европы, – юный иммигрант без гроша в кармане и пламенный социалист по убеждениям. Сын раввина, Исаак решил для себя, что иудаизм и социализм несовместимы, и отверг религию предков, чем разбил сердце родителям. Даже сейчас, в восемьдесят два года, он не переставал высмеивать иудейское Писание: «Скучный треп Авраама с Богом и дурацкие выдумки про избранный народ».

Ним вырос, принимая выбор отца как данность. Семья Голдман не отмечала священные праздники – Песах, Рош ха-Шану, Йом-Кипур; теперь уже третье поколение, Лия и Бенджи, дети Нима, росло в отрыве от еврейского наследия и культуры – так бунт Исаака против традиций аукался вновь и вновь. Предполагалось, что у Бенджи не будет бар-мицвы, и Нима порой одолевали сомнения: положим, для себя он определился, но имеет ли право лишать детей пяти тысяч лет иудейской истории?