Бабочка

– Как раз есть. Тебе это не нужно.

Отец не повысил голос, но по столовой прокатились отголоски его силы. Сок в бокале качнулся и пошел рябью, пол под плитами содрогнулся. От демонстративной мощи все волосы на теле встали дыбом, в груди заворочалась ярость.

Какого едха2?!

Запугивает, как одного из своих чиновников, у которых колени трясутся при одном его появлении!

– Мне как-то лучше знать, – несмотря, на давящую энергетику, ответил я в тон ему, – что мне нужно, а что нет.

Глаза отца вспыхнули, на лице заходили желваки, воздух задрожал от сгустившейся мощи. Хочет по-плохому? Будет по-плохому, плевать. Дело не в этом предмете, а в том, что отец привык, что все вокруг него прыгают. Все, но не я. Поэтому я сжал кулаки, готовый ответить на силу силой.

– Диггхард! – высокий голос мамы ворвался в наше противостояние. – Лайтнер! Перестаньте, пожалуйста. У нас же семейный завтрак.

Оказалось, что она вскочила со своего места и смотрит на нас перепуганными глазами.

Отец перевел на нее тяжелый взгляд, и мама сжалась: не просто опустилась на стул, а словно уменьшилась в размерах. Она всегда так делает – пытается быть незаметной. Потому что боится отца, но всегда неизменно вмешивается.