Расстрельный список

А за ними застыл в гордой позе невысокий, гладко выбритый мужичонка лет сорока пяти. Одет он был в вышиванку, поверх которой накинута длинная, почти до колен, кожаная куртка. Хотя было жарко, но он, судя по всему, жары не ощущал, наоборот, время от времени зябко и болезненно ежился. На злом, изборожденном оспинами лице читалось наслаждение происходящим. Вот он, Коновод. Вдохновитель всей бузы и на этот момент любимец местного народа. Эдакий племенной вождь.

Вопли становились все громче. А выкрики все радикальнее. Толпа привычно заводила сама себя:

– Геть комиссаров!

– Повесить учителя!

– Так он сбег!

– Тогда домохозяйку его повесить! Приютила змею!

– А давай!

– Она же тоже сбегла!

Нормальный такой бунт. Виденный мной не раз. Здесь царит иррациональная ненависть. Полное равнодушие к чужой жизни. И неутолимая жажда поиска врагов, с которыми надлежит разделываться максимально жестоко, хоть на куски резать. Не один же бунтуешь, в толпе. А толпа – она такая, как добрый поп: все грехи спишет.