Дело наследника цесаревича

С другой стороны, мог ли он вообще взять Ганцзалина? Когда Загорский сообщил помощнику, что отправляется в Китай один, в глазах китайца блеснула ярость.

– Как это – один? – прорычал помощник. – Почему один? Я не отпущу господина одного.

– Как хочешь, – с напускным безразличием сказал Загорский. – Только, во-первых, кроме Китая придется поехать еще и в Японию…

Ганцзалин поморщился: а во-вторых?

– Во-вторых, надо будет лететь до Гонконга на воздушном шаре.

Помощник переменился в лице и больше к этой скользкой теме не возвращался. Коллежский советник знал о его панической боязни высоты, а Ганцзалин знал, что он об этом знает. Видимо, поэтому китаец надулся и до выхода хозяина из дома не желал с ним разговаривать, полагая, что тот специально подстроил полет на аэростате, чтобы не брать с собой его, Ганцзалина.

Теперь Загорский стоял за восемь тысяч верст от Петербурга и смотрел, как на речной волне качаются сплетенные из тростника плавучие дома, в которых копошились чумазые дети. Были ли это пришлые племена вроде народности шуэй – разновидность китайских водных цыган – или на лодки перебрались здешние парии, которым не находилось уже места для жизни на твердой земле, Загорский сказать не мог. С некоторым страхом наблюдал он за маленькими детьми, которые в любой момент могли оступиться, упасть в воду и стать жертвой прожорливой речной стихии. Впрочем, матери, кажется, заботились об их безопасности – каждому китайскому дитяте привязывали к туловищу куски дерева, которые могли бы держать ребенка на поверхности, пока крепкие их мамаши, орудовавшие веслами на корме, не выловят своих отпрысков из воды.