Золотой воскресник

* * *

Юрий Никулин дружил с моим дедом Степаном Захаровым, в поселке Кратово он частенько заходил в гости вечерами гонять чаи (и не только чаи!). Степан был большой хохмач и шутил напропалую над всеми, невзирая на лица. Рыжий, конопатый, хромой, сам себя дед называл мордоворотом. “Я иду, а на меня все морды воротят”, – с гордостью говорил он.

* * *

Увидев нас с маленьким Серёгой в цирке на Цветном (зашли к нему в кабинет по старой дедовой дружбе) – Юрий Никулин воскликнул:

– Значит, ты, рыжик, правнук Степана Степаныча? Вижу породу! Это ж мировой был мужик! А выпить любил!

И мне – доверительно:

– В нем есть что-то наше, клоунское, если что – позвони, я составлю протекцию…

* * *

Юрий Никулин подарил нам свою фотографию и подписал: “Марине и Серёже на добрую память”.

Да еще нарисовал автопортрет!

А чтобы Лёне Тишкову было не обидно, я по дороге домой шариковой ручкой вписала “и Лёне” – никулинским почерком…

* * *

В Доме творчества, обдумывая финал своей пьесы про летающего крокодила, решила посоветоваться с поэтом Григорием Кружковым.