Закон семьи

Едва дыша, она предложила:

– Может, пойдем поужинаем?

– Тогда давай в «Биркирхен».

Хульда кивнула. Вдоль улицы Георгенштрассе, под кирпичными вокзальными арками располагались огромные пивные павильоны, названия которых часто менялись вместе со сменой хозяев. А поскольку самый большой из них до войны носил название «Францисканер», как марка пива, берлинцы привыкли звать все заведения здесь «Биркирхен[11]». Помимо пива и шнапса, текущих там ручьем, в этих стенах боготворили хорошую домашнюю кухню – котлеты с горчицей, сосиски с капустой, бутерброды с салом.

Именно такой реальности жаждала Хульда после развлекательных номеров в «Зимнем саду». Ей нужно было спуститься на землю.

И наполнить желудок.

Под сводами пивной царило настоящее столпотворение. Здесь толкался народ, никогда не бывавший в гостинице «Централь». Рабочие в широких штанах, работницы фабрик, телефонистки, попадались и нищенствующие художники, и мрачные типы, явившиеся сюда, по всей вероятности, из самого сердца берлинского преступного мира, чтобы забыться за кружкой пива.