Чувства под запретом

Булавин покидает пассажирское сиденье и распахивает передо мной заднюю дверь:

– Даарья, это Полина. Полина, это Даарья, – представляет он нас друг другу.

Девушка лучезарно улыбается и я с подозрением кошусь на нее, ожидая какой-нибудь колкости. Ничего не могу с собой поделать, за почти пять лет учебы в универе я привыкла к неприязни со стороны студенток. От парней, даже членов “илиты” я никогда не слышала упрека в том, что у меня дешевая одежда и обувь, а вот девушки всегда старались уколоть побольнее. Как будто это могло компенсировать отсутствие у них мозгов…

Булавин протискивается на заднее сиденье со мной и заявляет:

– Отличное платье. Подчеркивает цвет твоих глаз.

Я борюсь с желанием закатить глаза, но сдерживаюсь. Комплимент, конечно, так себе, если учесть что на мне платье болотного цвета. Но что поделать, не всем посчастливилось родиться с такими яркими глазищами. И да, пусть во мне говорит зависть, но я считаю было бы справедливее, если бы к моим медным волосам прилагались такие изумрудные глаза. Мои же, хоть и были того же оттенка, но да… больше походили на болото, чем на безмятежную гладь океана. Ох… эко меня понесло. Булавину, конечно, не обязательно знать какие эпитеты я мысленно подбираю к его глазам, поэтому сдержанно улыбаюсь и говорю: