В котле сатаны

Вот и сейчас он будто окунулся в чужую мирную жизнь, что шла неторопливо в одном из районов Ленинграда. На одном снимке пионеры с цветами в руках замерли у флага, у барабанщика смешно развязался шнурок, а горнист надул щеки, как шар. Здесь гимнасты в трико стоят в пирамиде, вытянув поджарые тела. На третьей фотокарточке девочка, вся в кудряшках и воланах на праздничном платье, вытянула руки со сцены заводского клуба, читая стихи или проникновенный монолог. Он сразу же вспомнил, как сам читал со сцены куйбышевского Дома культуры стихи. О чем они были, он сейчас не помнил, в памяти осталось лишь ощущение волнения и чувство ватной слабости в коленях, которые вдруг затихли при виде улыбающейся бабушки в первом ряду, когда он вышел на сцену.

– Соколов! – окрик комбата вырвал его из воспоминаний.

Алексей поправил пилотку, ремень на ходу, подошел и по-уставному отрапортовал:

– Лейтенант Соколов по вашему приказанию прибыл!

Он уже знал, что майор Еременко чтит воинский устав и дисциплину больше всего, считая их основой взаимодействия внутри армии. Он был с ним согласен отчасти, без жесткой дисциплины командовать тысячами людей, у каждого из которых свой характер, свои желания, невозможно. Только и регулярно нарушать устав или приказ вышестоящего командования Алексею приходилось, не всегда сражение идет, как запланировано в огневых карточках. Правила не могут вобрать в себя многообразную непредсказуемую жизнь на фронте.