Дело Чести, или Семь дней из жизни принца

– На единственной наследнице уганиевого прииска? – Уганий – драгоценный минерал, и на всём материке его добывали только в соседнем королевстве. ‐ Поздравляю нас. Новость, несомненно, приятная. Теперь-то я уже могу идти?

– …В ожидании свадьбы, – как ни в чем не бывало продолжал мой любезный братец, – жених находился в поместье будущего тестя…

Последние слова братец растягивал с явным намёком.

– Логично. Приданое завидное, того и гляди, уведут, – согласился я.

– …И в это время у хозяев похитили семейную реликвию, – неожиданно закончил Элияр. – Которую нашли – угадай где? – в покоях Тагарда.

– Вот придурок! Опять-таки, лечение душевных недугов не по моей части.

– Он дал Клятву Чести, что не брал святыню и представления не имеет, как она у него оказалась.

Вот как… Карэдас поклялся Клятвой Чести, что не брал эту… святыню, как её там. Если не будет доказано, что это правда, то клятвопреступник будет казнён. Поскольку в этом случае наш любезный Тагард будет считаться мониром без чести. А как же можно без неё жить? Чисто теоретически, конечно, можно. Но не благородному мониру. Точка. Я уже не говорю о том, что само существование бесчестного вассала ляжет пятном на репутацию сюзерена. Поэтому разбирательства по Делу Чести – та ещё болячка на неприличном месте.