Кислород

Четыре часа. Двадцать минут пятого… Обычно я сдаюсь первым: кладу на стойку деньги и бросаюсь к выходу, чтобы глотнуть воздуха. Я выбираю удобный наблюдательный пункт, откуда хорошо виден вход. Если Лаура покидает свое убежище гораздо позже обычного, то я успеваю превратиться в ледышку. И спрашиваю себя: «Кто за кем здесь следит? Кто кого держит взаперти?»

Бывает, что персонал заведения обращает внимание на то, что кто-то сидит в туалете уже больше часа; может, надо вызвать скорую помощь? При этих словах я тут же слезаю с табурета. А если еще начинается какая-то суета, даже не вынимаю кошелек.

Но на сеансах у психотерапевта я об этом рассказать не могу. Наима убеждена, что в последние годы добилась огромного успеха: любой другой на моем месте давно бы сломался. В лечении посттравматического синдрома ей нет равных. В моем случае ей необходимо решить несколько задач. Одна из первых – переформатировать основные постулаты моей жизни. Наима часто употребляет это словосочетание: когнитивная реструктуризация. В самом начале она постоянно просила меня представить себе арест моего отца как тяжелую автомобильную аварию, в которой мне посчастливилось выжить и в которой – это самое главное – я не виноват.