Алекс и Адель. Рождество в Нью-Йорке

– Вы что, в музее? – удивляется, всматриваясь в картинку за моей спиной. – В музее? Серьёзно?

– А что такого? – дуюсь, хмуря брови.

– Да нет… кхм… ничего… – говорит мама в свой кулак. – А где Алекс?

– Здесь… – его уверенный собранный голос раздаётся прямо у меня над ухом. – Гуд морнинг.

– Гуд найт, – смеётся мама, присматриваясь к нам.

Вздрагиваю, когда его рука забирает у меня телефон и поднимает повыше, чтобы мы оба были в кадре. Вторая его рука ложится на мой живот, а его бёдра вплотную прижимаются к моим.

После увиденного в собственной памяти … я немного… на взводе, поэтому стараюсь отодвинуться подальше, но всё равно чувствую его так остро, что забываю открывать рот и что-нибудь говорить, поэтому Немцев делает это вместо меня. Болтает с моей семьёй, блеща хорошим настроением и остроумием. Распластав ладонь на моём животе и выписывая на нём круги большим пальцем.

Это… запрещённый приём.

Почему у него всегда всё так легко? Будто его в этой жизни ничто не в состоянии выбить из колеи. Он всегда собран. Всегда уверен в том, что и зачем делает. Меня восхищает эта его черта. Я бы хотела научиться жить так же.