Нюрнберг

За одним из столов сидел Волгин. Он был гладко выбрит и аккуратно подстрижен. Можно было сказать, что теперь, без сажи и копоти на лице, он выглядит даже хорошо, если бы не странное выражение потухших глаз.

Волгин внимательно слушал сидящего напротив старичка, напялившего на нос две пары очков и то и дело поддерживавшего соскальзывающие оправы скрюченными от артрита пальцами. У старичка были реденькие волосы, заискивающая улыбка и повадка бухгалтера.

– Это очень хорошо, что вы такой внимательный молодой человек, – говорил старичок, – вы понимаете немецкий, да?

– Я понимаю, – подтвердил Волгин. – И говорю.

– У вас отличный немецкий, вы в школе учили?

– В институте. Я переводчик по профессии.

– Это очень хорошо. Тогда вы должны мне помочь. Обязательно!

– Я пытаюсь, – сказал Волгин.

– Я полезный сотрудник, мне нужна работа.

Волгин тяжело вздохнул:

– Вам уже сообщили: вопросами трудоустройства занимается биржа труда, а здесь военная комендатура…

– Совершенно правильно! – согласился старичок. – Здесь власть! А биржа труда – это тьфу. Сегодня в Берлине все вопросы решаются в военной комендатуре. Если надо, вы мне скажите, к кому я еще тут могу обратиться…