Правда

Из теней соседнего переулка, шаркая, вышла фигура. Рядом с ней, прихрамывая, держалась другая, пониже.

Они смотрели, как отъехавшая карета исчезает в снегопаде.

Та фигура, что поменьше, сказала:

– Так-так-так. Ну и дела. Человека спеленали и мешок на голову надели. Интересные дела, да?

Фигура повыше кивнула. Она носила огромное старое пальто, которое было ей велико на несколько размеров, и фетровую шляпу, которую время и погода превратили в мягкий колпак, свисающий с головы хозяина.

– Рвать-колотить, – сказала фигура. – Копна в штанах, бабах и чудак-человечек. Говорил я вам, говорил. Десница тысячелетия и моллюск. Разрази их гром.

Помолчав, фигура запустила руку в карман и извлекла сосиску, которую разломила пополам. Одна половинка исчезла под шляпой, а вторая была брошена маленькой фигуре, которая в этой паре отвечала за речь – по крайней мере, за вразумительную речь.

– Похоже, грязные делишки тут творятся, – сказала маленькая фигура, стоявшая на четырех лапах.

Сосиска была съедена в молчании. Затем пара снова двинулась в ночь.