Мое прекрасное несчастье

Америка вышла из своей спальни в коротком зеленом платьице с завышенной талией и туфлях в тон. Когда мы завернули за угол, Трэвис и Шепли стояли у дверей.

– Черт побери, – разинул рот Трэвис. – Ты хочешь убить меня? Голубка, тебе придется переодеться.

– Что? – спросила я, осматривая себя.

Америка уперлась руками в бока.

– Она просто милашка, Трэв, оставь ее в покое!

Трэвис взял меня за руку и повел по коридору.

– Надень футболку… и кеды. Что-нибудь удобное.

– Что? Зачем?

– Затем, что иначе вместо Хоффмана я буду беспокоиться, кто заглядывается на твою грудь, – сказал Трэвис, останавливаясь у двери.

– Мне казалось, тебе все равно, кто и что думает.

– Голубка, это совсем другое дело. – Трэвис опустил глаза на мою грудь, а потом снова посмотрел на меня. – Ты не можешь пойти в таком виде на бой, поэтому, пожалуйста… просто… я прошу, переоденься, – заикаясь произнес он, заталкивая меня в спальню и закрывая за мной дверь.

– Трэвис! – закричала я. Сбросила туфли и натянула конверсы. Потом избавилась от топа, бросив его через всю комнату. Надела первую попавшуюся хлопчатобумажную футболку и выбежала в гостиную, останавливаясь в дверном проеме.