За пеленой лжи

Впрочем, Маша к несправедливости давно привыкла. Если, конечно, к этому вообще можно привыкнуть.

Свободная минутка выдалась, только когда она уложила детей спать. Многие не спали, и тех, которым уснуть не удавалось, Маша жалела. Себя помнила ребенком и не забыла, как тяжело маленькому человечку тихо пролежать полтора часа.

Маша тихонько вышла из спальни, достала телефон и удивилась, увидев пропущенный звонок и эсэмэску от сестры. Юля не звонила и не писала в рабочее время, знала, что телефон Маша ставит на тихий режим.

Эсэмэска была короткой: «Гена умер».

Маша немного постояла, сжимая телефон. Знала за собой такое неприятное качество – впадать в ступор, когда случается что-то непредвиденное.

Впрочем, это следовало предвидеть, здоровые мужики не нуждаются в сиделке.

Они с сестрой давно не были дружны. Юля приезжала редко, о себе сообщала мало, выпивала чашку чая, сидя на кухне с Машей и мамой, и снова исчезала на пару месяцев.

То, что сестра живет с женатым мужчиной, не нравилось ни Маше, ни маме, но и у Маши, и у мамы хватало ума Юле свое мнение не высказывать.