Рубиновый лес

«А ты сама, к слову, завтракала сегодня?»

Этот вопрос застал меня врасплох. Казалось, голос Соляриса раздаётся прямо в моей голове, вибрируя в висках и затылке. Он звучал ниже, чем обычно, более глубокий, грубый и дикий, где-то на грани между человеческой речью и животным рычанием. Тем не менее я понимала его так же хорошо, как саму себя, и оттого принялась судорожно соображать, что бы такого ответить, не вызвав при этом подозрений.

– Ты тоже не завтракал, – ляпнула я вместо этого и тут же мысленно отвесила себе пощёчину, пытаясь попутно пристроить ноги на боках Сола так, чтобы те не затекли в полёте.

«У меня нет сахарной болезни».

– У меня её тоже нет.

«Есть».

– Она прошла ещё в детстве, Солярис.

«Хочешь, чтобы вернулась? Твои приступы слабости тоже могут стоить нам жизни. Ты должна хорошо питаться. Мне что, печенье с собой таскать?»

– Дикий! Сам же торопил меня. Чего строишь из себя мою бабушку Хризолит? Взлетай давай!

На ощупь его чешуя была такой же острой, какой и выглядела: перчатки в очередной раз порвались на ладонях, пока я устраивалась поудобнее. Зато я успела согреться: в первородном обличье Сол был даже горячее, чем в человеческом. Я замлела от этого тепла, но быстро опомнилась и легла животом ему на спину, когда Солярис взобрался на мерлон башни и, не предупреждая, птицей взмыл ввысь.