А единороги будут?

Судя по умоляющим выкрикам, ее это не радует. Меня тоже. Я старательно не смотрю на стену, изучая обстановку кабинета. Нагло пересекаюсь взглядом с пристально изучающим меня молодым судьей, потом все–таки решаю изобразить смущение – патриархат же, вроде как. Тем более перед глазами все расплывается. Главное, носом не шмыгнуть. А то хороша леди.

Ну, прожили эти две женщины на три месяца больше, чем им было отведено. Отлично же. Но жалко! И себя жалко… И рыжий абажур, который я уже никогда не увижу. И книжку… И… шокола–а–адку…

Седой протянул мне расшитый кружевом шелковый платочек. Я благодарно кивнула, утирая слезы, но не рискуя высморкаться в такую красоту.

– Отныне вы третья ветвь древа семьи Тарнизо, Икари Элис Тарнизо. Завтра вас отвезут в академию, и там вам придется снова пройти собеседование. Я буду входить в состав приемной комиссии, и там мы увидимся впервые, понятно, леди?

Я кивнула. Но, судя по пристальным мужским взглядам, этого было мало.

– Да, господин, я все поняла.

Звучала фраза унижающе противно, и внутри у меня все сжалось. Но я тут же вспомнила небольшое поучительное кино на стене. Это сразу помогло взять себя в руки и выдохнуть.