Хороши в постели

Доктор Кей рассмеялся и опять принялся листать бланки, замедлившись на вопросах о психическом здоровье.

– В прошлом году посещали психотерапевта?

– Примерно восемь недель.

– Позвольте спросить почему?

Я снова крепко задумалась. Нелегко сказать встреченному минуту назад человеку, что твоя мать в пятьдесят шесть лет вдруг объявила о нетрадиционной ориентации. Особенно эдакому тощему белому Джеймсу Эрлу Джонсу, который наверняка так развеселится, что повторит мои слова вслух. И, возможно, не один раз.

– Семейные проблемы, – наконец ответила я.

Доктор продолжал молча на меня смотреть.

– У матери… случился новый роман, он стремительно развивался, и я слегка психанула.

– И психотерапевт помог?

Я вспомнила женщину, к которой меня отправили по медстраховке, тихую мышку с кудряшками как у маленькой сиротки Энни. Она носила очки на цепочке и, кажется, немного меня побаивалась. Может, не ожидала в первые же пять минут консультации услышать о матери, свежеиспеченной лесбиянке, и отце, бросившем семью. Она все время сидела с легкой тревогой на лице, будто опасалась, что я вот-вот сигану к ней через стол, смахнув по пути коробку салфеток, и примусь душить.