Скандал столетия. Сборник

С лицом, потемневшим от неодолимого волнения, она взмахнула рукой, повернулась туда, где сидела другая женщина, и сказала:

– Вот он и здесь.

Другая женщина сидела за столом, положив локти на грубые неструганые дубовые доски. Услышав стук, она устремила взгляд на лампу, вздрогнула от какой-то смутной тревоги и спросила:

– Кто бы это мог быть в такой час?

А она, вновь безмятежная, уверенно произнесла фразу, отточенную за столько лет:

– Неважно, кто. Кто бы то ни был, он промок до нитки.

Другая, под ее пристальным взглядом, встала. Она видела, как та взяла лампу. Как исчезла в коридоре. Услышала, из полутемной комнаты, сквозь шум дождя, усилившийся в темноте, как шаги той, другой, удаляются, запинаясь о выбитые выщербленные кирпичи прихожей. Услышала, как лампа стукнулась о стену, как в проржавевших пазах завизжал засов.

Какое-то время она не слышала ничего, кроме далеких голосов. Счастливый, затерянный в прошлом голос Ноэля, который, сидя на бочке, провозглашал попугаю Благую весть. Слышала скрип колес во дворе, когда папа Лаурель открывал ворота, чтобы впустить повозку, запряженную двумя волами. Слышала, как Хеновева, как всегда, кричит на весь дом, потому что «всегда, всегда этот чертов сортир занят». И потом снова папа Лаурель, ругается на чем свет стоит, сыплет солдатскими словечками, сбивая ласточек из того же пистолета, из которого в последнюю гражданскую войну перестрелял, в одиночку, целую дивизию правительственных войск. Она даже подумала, что и на этот раз все ограничится стуком в дверь, как раньше ограничивалось шарканьем подошв у порога, и подумала, что другая женщина, открыв дверь, увидела только горшки с цветами под дождем да улицу, печальную и пустую.