Юношество, зрелость и прочее

И она открыла одну из сумок. Рот у меня мгновенно наполнился слюной. Несмотря на щедрый ужин, съеденный недавно.

Взял сумки. Поцеловал Свету онемевшими губами и отправился обратно в часть. Матерясь вполголоса, еле-еле перелез через забор, перетащив с собой злосчастные сумки с едой. Подошёл к казарме. Вроде тихо.

Приоткрыв дверь, протиснулся внутрь. Дневальный, увидев меня, сделал испуганное лицо.

– Товарищ младший сержант, – сказал шёпотом, – вас ждут в сушилке.

– Кто? – удивился я.

– Старослужащие, – испуганно ответил дневальный.

«Спалили меня», – подумал я и поплёлся в сушилку. Вежливо постучался, вошёл. Два стола. Шахматы. Карты. Чай дымится в кружках. Сковородка с жареной картошкой.

Одиннадцать пар глаз уставились на меня.

– Ты совсем оборзел, что ли? – спросил первым сержант Дударев. – Год ещё не прослужил, а уже в город по ночам бегаешь.

– Я больше не буду, – промямлил я, думая о том, что меня сейчас будут бить. Больно и обидно. И стоит ли мне попытаться посопротивляться или сразу свернуться калачиком, чтобы по голове поменьше досталось.