Кот Тихон и новые испытания

Мона бросилась назад. Но заскочить с обратной стороны здания на подоконник музея не смогла – не хватило сил. Побежала к главным дверям – закрыто. К запасному входу – дверь заперта. Мона понимала – на улице холодно, долго котята без тепла не проживут. Неизвестно, сколько они пролежали в коробке и когда в последний раз ели, если ели вообще. Мона оббежала здание музея – все двери, включая подсобные, были наглухо заперты. Но ведь как-то мыши попадали в музей? Значит, есть и потайной ход. Только где его искать? Ну, конечно, там, где больше всего пахнет химикатами. Мона закрыла глаза, заставила себя отстраниться от других запахов и сосредоточиться на главном.

Она почувствовала запах, шедший из невидимой норы. Мона задыхалась, у неё начали слезиться глаза, но она заставила себя зайти в нору. Тут ей стало совсем нехорошо. Она попала в мышиный мир, который мало чем отличался от кошачьего. Мона увидела нору, оборудованную под школьный класс. Норку-спальню, норку-столовую. Мона застыла перед норкой, где лежали игрушки. Маленькие мышата, похожие на те, в которые играли её подопечные котята. Подушки с изображением мышат, одеяльца. Куклы – мышки-мамы и мышки-дети. Мона не могла дышать и двигаться. Она стояла на пороге игровой комнаты и не понимала, как могла считать мышей врагами. Они ведь такие же, как и кошки. У них была своя жизнь. И им тоже пришлось сбежать, бросив её. Лишить детей занятий, привычных игрушек, даже вкусностей – Мона увидела печенье, которым так любили лакомиться котята. Значит, мышата тоже его любили. Как они, взрослые, могли разрушить сразу два мира? Ради чего? Власти? Никакая власть не стоит брошенных игрушек.