Николай Ежов и советские спецслужбы

Ежов предлагал подробнее сказать о реакции иностранных корреспондентов на процесс, но Каганович вычеркнул следующие строки: «На всех без исключения инкоров процесс произвёл ошеломляющее впечатление. По сообщению Таля, Астахова и чекистов, инкоры не сомневаются в виновности всех подсудимых и, в частности, Троцкого, Зиновьева, Каменева»[96]. Процесс всё-таки в первую очередь предназначался для внутреннего потребления и слишком много внимания уделять иностранцам, по мнению Лазаря Моисеевича, не стоило. Хотя в Европе, по замыслу Сталина, процесс тоже должен был вызвать резонанс, но главным образом в местных компартиях, где надо было окончательно разгромить сторонников Троцкого.

Насчёт корреспондентов Николай Иванович, как выяснилось впоследствии, слегка преувеличил. Большинство «буржуазных газет» после процесса выражало сильные сомнения в том, что «террористический» заговор Троцкого, Каменева и Зиновьева существовал в действительности. А на последовавшее вскоре требование Советского правительства к правительству Норвегии лишить Троцкого права убежища Осло ответило решительным отказом.