Николай Ежов и советские спецслужбы

А Маяковского, похоже, Николай Иванович действительно любил. И, возможно, именно поэтому Сталин поручил Ежову заняться хлопотами по устройству музея поэта и изданию полного собрания его сочинений. Поводом послужило письмо возлюбленной Маяковского Лили Брик от 24 июля 1935 года, на котором вождь начертал историческую резолюцию: «Тов. Ежов, очень прошу вас обратить внимание на письмо Брик. Маяковский был и остаётся лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи. Безразличное отношение к его памяти и произведениям – преступление. Жалобы Брик, по-моему, правильны. Свяжитесь с ней или вызовите её в Москву. Привлеките к делу Таль и Мехлиса и сделайте, пожалуйста, всё, что упущено нами. Если моя помощь понадобится, я готов. Привет»[47].

Писатель Корней Чуковский 17 января 1936 года: «Лили Брик рассказывает подробно, как она написала Сталину письмо о трусливом отношении Госиздата к Маяковскому, что М-ого хотят затереть, замолчать. Написав это письмо, она отложила его на 3 недели. Но чуть она передала письмо, через два дня ей позвонил по телеф. т. Ежов (в Ленинград): не может ли она приехать в Москву. – «4-го буду в Москве» – «Нельзя ли раньше?» Я взяла билет и приехала 3-го. Меня тотчас же принял Е. – «Почему вы раньше не писали в ЦК?» – «Я писала Стецкому, но не получила ответа». – «Я М-ского люблю, – сказал Ежов. – Но как гнусно его издают, на какой бумаге». – «На это-то я и жалуюсь».