Дневники: 1920–1924

– Все равно он банален, несвеж, еще и Мильтон ему не нравится.

Может, Литтону стоит написать в «Nation»?

– А как у тебя с «Викторией»?

Тут мы подходим к двери Нессы.

– А с Ральфом? Вот я бы за него замуж не пошла, ведь он деспот.

– Точно.

– Но что будет с Кэррингтон?

– Она не может бесконечно жить со мной.

– Может, получится с ним.

Дверь открывается, я вхожу и поднимаюсь; дети; сижу у плиты; Несса рисует картинки для Анжелики. Возвращаюсь домой.

Теперь о Молли Гамильтон. Я расширяю свои горизонты, но не очень сильно, хотя стараюсь принимать то, что мне предлагают. Делая это, я чувствую, что обязана извлечь максимум пользы. Не зря же я хожу на чай. И вот мы сидим, чиркая спичками о коробок. «Я помощница редактора в “Review of Reviews” с зарплатой в £570!» – воскликнула она394. Благодаря этому ее мать может жить в Лондоне; она рвется бой; бедняжка Молли готова даже приковать себя к письменному столу. Там был письменный стол и книги, разложенные как в магазине. Вспыхнула ли спичка? Полагаю, что да – в разговоре о счастье и людях. Я волнуюсь не о том, нравятся ли мне мои слова и какое впечатление они производят, а о том, действительно ли я думаю то, что говорю. Однако с другими людьми это очень трудно – настолько я восприимчива и тщеславна. Вошла поэтесса – бедное вареное яйцо, утиное яйцо; собиралась поужинать в Клубе; ушла.