Лето прошло. Сборник

Она знает, что выглядит достойно в своем хорошем клетчатом пальто и с темно-синей сумкой в руке. Выйдя из подъезда в серое ноябрьское предзимье, еще больше выпрямляет и без того прямую спину. В машину садится ловко, умело перенеся вес тела сначала на левую ногу, а потом на правую, стоящую в салоне. Согнувшись ровно настолько, чтобы не удариться головой. Гордое достоинство – не маска, а жизненная позиция. Даже не в смысле принципов. Тут другое – если нет достоинства, жизнь ничего не стоит.

Женщина поворачивает на широкую дорогу, опоясывающую город, выбирает средний ряд и едет в плотном, несмотря на выходной день, потоке. Почему это случилось со мной, почему с моим сыном?

Актриса пришла последней, когда все по несколько раз сходили к столам за закусками и горячим, поданным в стальных емкостях, и готовились заняться десертом, чуть разочарованно обсуждая отсутствие звезды. Позже женщина хмуро восхитилась срежиссированностью опоздания. Но в первый момент, как и все, оторопела. Через зал шла тонкая невысокая блондинка в васильковом шелковом платье, открывавшем колени. Странно раскачивалась из стороны в сторону. Эротично? Потом стало понятно – проблемы с тазобедренными суставами. За блондинкой подобострастно поспешал метрдотель. Все за столиками поворачивались, смотрели во все глаза. На стул опустилась элегантно, ловко. Улыбнувшись, окинула взглядом сытых людей, которым вдруг стала неинтересна еда. У всех на лицах читалось: не может быть! Даже если Берия ее того… домогался после войны, а ей тогда было… Ну, самое малое, двадцать лет. Ну, пускай девятнадцать, восемнадцать. Значит, все равно ей сейчас… семьдесят пять, восемьдесят? Конечно, белые зубы слишком ровные. Лицо гладкое – после операций. Блестящие, подвернутые к шее волосы – крашеные. Но фигура, ноги! Но синие ясные глаза!