Кто ты на Кэтнет?

– Я сделаю себе какао, хорошо? Хочешь?

Она помотала головой.

Ненавижу, когда она такая. Во-первых, очень тяжело, когда что-то явно не так, а она не говорит что. Может быть, все та же старая история, а именно мой отец. Но она никогда не говорит. Несколько раз я так раздражалась, что орала на нее, но она не орала в ответ, только еще глубже уходила в себя, а это даже хуже, чем раздражение.

По крайней мере, судя по еде в холодильнике, она ходила в магазин после того, как отвезла меня в школу. К 5:30 она так и не шелохнулась. Я достала яйца, пакет тертого чеддера и зеленый сладкий перец и сделала нам омлет. Я предпочитаю омлет с тушеным луком, но резать лук ненавижу. Обойдусь.

Она немного встрепенулась, когда я поставила еду на стол. Подошла, чтобы поесть.

– Как работа? – спросила я. Это была довольно безопасная тема.

– От Ксочи пока ни слова, – ответила она и замолкла.

Раз она все равно была в плохом настроении, я не нашла причин не спросить:

– Я думала о том, что ты сказала официантке про звоночек. Отец правда хотел стать мировым диктатором?