Трилогия Мёрдстоуна

Однако стоило ему добраться до своей калитки, коснуться ее рукой, как хорошее настроение мигом улетучилось. Что-то темное скользнуло по сердцу, точно огромная уродливая тень по морскому дну. Он не мог заставить себя войти в дом, в свой собственный дом. Его святая святых была захвачена некромантами, чернокнижниками, темнофаксерами, алхимиками, распроклятыми дурками и писателями, страдающими аллергией на нормальные полнокровные точки; он не в силах был встретиться с ними со всеми лицом к лицу. Он икнул, вслед за икотой к горлу поднялся кислый пузырь. «Темная энтропия» внутри бродила и пенилась.

Филип развернулся и нетвердыми шагами направился к пустошам. Благополучно преодолев заградительную решетку для скота, он выбрал правую тропу, потому что она предлагала прогулку по ровной местности, а ноги сейчас ощущались как-то не ахти. Там тоже хватало майского цвета, наброшенного на терновое ложе, точно снежный плед; но Филип уже утратил к нему интерес. В вышине разыгрывалась яростная схватка между ястребом и эскадрильей грачей, но он не поднял головы. Закуковала кукушка; песня ее звучала издевкой.