Уточкин

Результатом этого пансиона, как мы помним, стал логоневроз (заикание) Уточкина, хотя по версии А. И. Куприна (еще одна версия событий той ночи), причиной глубокого стресса стала вовсе не кровавая резня, устроенная мадам Заузе, а некий пожар, в котором спасся только один Сережа.

Читаем воспоминания Сергея Исаевича Уточкина о том времени:

«Во дни зеленой, звонкой молодости я, потерявший родителей, – мать в пять, а отца в десять лет, направляемый опекунами, перекочевывал от воспитателя к воспитателю.

Отец оставил крупное состояние, и десятая часть процентов его оплачивала жизнь и потребности гимназиста. Проникновение в корни мудрости и постижение их пестрой листвы, – я боюсь сказать – зеленой (ребят учат очень и очень кургузо) заставило меня переменить шесть однокалиберных, но разнородных по преподаванию, больниц мудрости. Началом зигзагов по дороге накопления премудрости был латинский язык. Ярко выраженное нежелание усваивать ненужный, как мне казалось, классицизм.

Начались дебаты из угла, куда я был поставлен преподавателем, преследовавшим тишину класса и обязывавшим исключительно меня к пребыванию в покое; не теряя обязательств, я вынужден был кончить стоянием на уроках латыни в углу, откуда обстоятельно доказал бесцельную ненужность латыни примером: “Вы, вот, с Нероном умели бы разговаривать, но не можете, а с Золя смогли бы, но языка не знаете. Вот вам и разница живого и мертвого языков… Впрочем, вы ничего не теряете: Золя с вами никогда не стал бы говорить…”».