Демонология Сангомара. Часть их боли

Многие из старейшин при этих словах задумались.

Летэ это не смущало. Он продолжал настойчиво искать глазами претендента, пока, наконец, свою преданность не пожелали выказать двое старейшин: Джазелон и Тиргот. Это были небогатые старейшины, поэтому пусть поход и обещал быть нелегким, но они уже грезили о том баснословном богатстве, что получат с ноэльских проездных пошлин.

Ольстер Рыжебородый же лишь отмолчался, сочтя вмешательство своего старшего родича решающим. Когда Филипп посмотрел на него, то он и вовсе покачал своей рыжей головой, как бы говоря, что чертова судьба снова насильно тащит его на север.

Другие сидящие в пещере будто и вовсе не интересовались происходящим. Они были здесь лишь потому, что обязаны были прибыть из-за столь громкого предательства. До этого многие из них появлялись столь редко, что и вовсе перестали вникать в дела клана. А некоторым уже попросту не хотелось лишний раз озадачивать себя, ибо они скорее не жили, а существовали по привычке. И Филипп разглядывал их из-под хмурых бровей. Он разглядывал полуживую отрешенную Пайтрис, странно-молчаливую Амелотту, дремлющих Винефреда и Сигберта, и ненадолго его мысли сместились с приближающихся переговоров к той ночи, когда Мариэльд говорила о бессмертии и старости.