Разбитая наковальня

Зань сжала сферу в одной руке, второй описала перед собою круг. То, что осталось в свободных пальцах, было не чем иным, как пустотой, ныне осязаемой.

– Вы есть последняя жрица Единого На Двух Чашах, и паломничество ваше начинается с сего дня и до конца жизни. Каков ваш вопрос?

Мастерица задумалась.

– Значит, мы с вами – его последние приверженцы?

– Получается, что так.

– Тогда, прежде чем я покину наш великий город, давайте навестим кое-кого. Того, кому я всю жизнь буду благодарна не менее, чем вам.

Зань и страж пошли по тропке, что тянулась от большой дыры в городской стене. Короткую дорогу они эту совершали раз в год с того самого дня, как провели похороны. Под сводом кривых скал, в промёрзшей земле, что поддалась лишь силе механического обитателя, ныне лежал предыдущий Биланхов жрец. Цветы, что некогда в снегах дышали, возложены были подле могильного камня, вытесанного из осколка гранитной стены. «Здесь покоится великий мастер Зук, который бездарностью никогда не был», – тянулась сквозь чёрный камень надпись. Страж склонил колено, опустил голову ближе к земле, затем что-то шепнул мертвецу на сиимском. Поднявшись, он коснулся ладонью могучей слитого со шлемом забрала – знак высшей солдатской чести.