Не доллар, чтобы всем нравиться

Я выхожу из класса следом за мистером Пауэллом. Он аккуратно закрывает за нами дверь.

– Как ты?

В голосе его звучит беспокойство.

– О, знаете, я и раньше никому из них не нравилась, а теперь я к тому же назвала их сборищем женоненавистников, так что теперь просто нравлюсь им меньше прежнего.

Смех мистера Пауэлла больше похож на вздох.

– Я подумал, может, ты хочешь поговорить о том, что написала, – говорит он. – Настоящий манифест получился.

Я провожу ногой вдоль трещинки на бетоне.

– Не знаю. – На секунду во мне вновь вскипает гнев. – Не поймите меня неправильно. Я считаю, что такой выбор отчасти точно связан с дискриминацией.

Вдруг мне представляется Лен, и я не могу понять, отчего мне так стыдно: то ли от того, что я отозвалась о нем как о «патриархальных пережитках, обернутых в дешевую сентиментальность», то ли от того, что я, по сути, сказала, что ему даже прыщи идут.

– О-о-о-ох. – Я прячу пальцы в рукавах свитера, прижимаю ладони к лицу и с нажимом провожу вниз по щекам. – Я просто хочу, чтобы все это закончилось.