Игра

Номер два был таким же высоким, около 190 сантиметров. Но на этом их внешняя схожесть заканчивалась. Прямые, рыжеватые волосы с уже заметной сединой, зачесаны назад в стиле Хэмфри Богарта. Высокий лоб, овальное лицо. Тонкий, как будто нервный нос с чуть заметной горбинкой и острый подбородок, над которым неяркой линией выделяются тонкие, бледно-розовые губы. Изящные, несколько даже женственные ладони сейчас были сложены домиком, пальцы с миндалевидными ногтями перебегали волной, соприкасаясь подушечками и тут же отталкиваясь, словно обжегшись. Одет номер два был как всегда, в темный костюм из шерсти высокогорной ламы-викуньи. Белая, но как будто матовая, не белоснежная рубашка, темный полосатый галстук. На ногах тяжелые, из бычьей кожи, четвертные броги с орнаментом вокруг единственного шва. Ботинкам было уже за двадцать лет, но выглядели они ровно так же, как в тот день, когда покинули мастерскую Джозефа Чини на Руштон Роад в Десборо. Отец номера два однажды пошутил, что по хорошей обуви можно судить о том, что человек богат, а по старым дорогим ботинкам можно сказать, что человек богат уже давно. Из аксессуаров номер два, впрочем, как и всегда, имел лишь часы, стальной Петек Филипп, причем часы были на четверть века старше своего хозяина. Мизинец левой руки номера два украшал скромный перстень-печатка, изготовленный Королевским монетным двором в конце позапрошлого века.