Шекспир мне друг, но истина дороже. Чудны дела твои, Господи!. Сборник

Директор театра замахал руками на манер хозяйки, загоняющей кур со двора в курятник. Артисты беспорядочно задвигались.

– Здравствуйте, здравствуйте, Максим Викторович, Лукин моя фамилия, мы с вами по телефону, если помните…

– Ты мне заплатишь за это, – громко сказал Роман Земсков звезде, вышел на площадку и бабахнул дверью. Вздрогнули старые, давно не мытые люстры на потолке.

– Потом, потом разберемся, – закудахтал директор, – ребятушки, все по местам, по местам, родимые мои!

«Родимые» расходились неохотно, оглядывались и на разные голоса негодовали. Валерий Клюкин хотел было пойти за женой, но передумал и куда-то скрылся.

– Весело тут у вас, – громко сказал столичный режиссер. – Вы так перед каждым спектаклем развлекаетесь?

– Только перед некоторыми, – мстительным голосом откликнулась артистка Никифорова, оскорбленная «щами из банки», – когда важных гостей ждем!..

– Потом, все потом!.. – продолжал кудахтать Лукин.

Режиссер Верховенцев потряс Озерову руку и показал глазами на артистов, как бы призывая его в сообщники: