Отцы ваши – где они? Да и пророки, будут ли они вечно жить?

– Но тут нет зримого плана, сэр.

– Какого плана?

– Любого плана. То есть, разве вся Австралия не для этого была? Некая колония заключенных. Такое мы б могли устроить на Луне. Мне вообще хотелось бы съебаться с этой планеты и отправиться на следующую, но этого никак не устроить. И Дону тоже. Ему не место было в порядочном обществе после того, что с ним произошло.

– Я не понимаю. После того, как он умер?

– Нет, раньше. Я всегда чуял, что произойдет. Я знал: случится что-то, только не знал, что. То есть, тогда-то мне замысел всего этого впервые в голову и пришел. Мы, бывало, колобродили тут на базе. Катались через эти постройки на великах, а когда стали старше, сидели здесь и пили, и когда Дон немного перебирал, а он пару раз на просушку попадал, я, бывало, думал: типа, если б я мог его просто приковать внутри одной такой постройки на некоторое время, типа, чтоб он в безопасности побыл, чтобы просох, то, возможно, и выкарабкался бы.

– Ладно. Это я понимаю. Правда понимаю.

– Но он же вечно болтался где-то там. В мире снаружи. Делал не то, никогда не занимался тем, что я ему велел. Я-то всегда знал, чем ему нужно заниматься, и готовил ему пошаговую инструкцию, даже записывал ему эту хрень. Я план составлял! На два года, на пять. А он даже не пытался. Я не мог заставить его ничего делать. Не мог держать его на просушке. Не мог его запереть. Знаете, однажды я его в тюрьме на месяц бросил, залог вносить не стал, поскольку решил, что это принесет ему пользу? Тюрьма – самое надежное место.