Отцы ваши – где они? Да и пророки, будут ли они вечно жить?

– Не знаю, Дон.

– Томас.

– Извини. Томас.

– Постойте. Вы помните моего друга Дона?

– Нет.

– Мне кажется, можете. Так чудно́, что вы сказали «Дон». Дон был величайшим вашим поклонником. Помните его? Обычно он со мной ходил. Учился в одной школе с вами и со мной.

– Я его не помню.

– Пару лет как минимум. Из вьетнамских американцев? Прямо-таки симпатичный парень?

– Не знаю, Томас. Это было давно.

– Но он же всегда ходил со мной. Ведь вы не просто так его имя назвали. Вряд ли это совпадение.

– Думаю, это совпадение. Извини.

– Господи, вот чудно́-то. Дон в последнее время из головы у меня нейдет. Он умер, вы в курсе?

– Нет, не в курсе. Я не знал Дона. Но мне жаль, что он умер.

– Это уже какое-то время назад произошло. Господи, года два или около того. Такая дичь, потому что я клянусь, Дон по-настоящему вами восхищался. То есть, ему больше хотелось в НАСА, чем даже мне. На уроках много о вас меня расспрашивал – когда я выяснил, что вы пытаетесь попасть на «Шаттл». И после уроков тоже. Вообще-то как раз он мне про вас все время напоминал. Мы всегда с ним об этом говорили. Он знал, когда вы пошли на флот. Я звонил, бывало, или он звонил, и мы с ним разговаривали, и рано или поздно один из нас обычно говорил: эй, а как у Кева Пачорека дела? Знаете, просто проверить. Думаю, ему самому бы очень хотелось стать астронавтом. Но американских астронавтов-вьетнамцев не бывает, верно?