Рокот

– Прошло, это старые рисунки, – быстро ответил Стас.

Слишком быстро.

Для правдоподобия надо было ответить медленнее и равнодушнее. К своему ужасу, он почувствовал, как прежнее смущение за свои художества вернулось.

В одном из учебников по психиатрии он читал, что когда рисуешь то, чего боишься, страхи проходят, но терапия Стасу никогда не помогала.

– Хочешь стать маринистом? – В тоне Марьяны прозвучала насмешка. – Почему тогда вода у тебя такая черная? А жуткие глаза и волосатые пальцы тоже входят в ее состав? Это, кажется, то озеро, что за городом, да? У тебя тут написано «Рокот».

– Будем рисунки мои обсуждать? – вопросом на вопрос ответил Стас и посмотрел на часы (до одиннадцати оставалось двадцать минут). – Итак, что ты хотела?

Девушка посерьезнела.

– Ты правда видел Полину?

– Вряд ли я смогу это доказать. В следующий раз я сниму ее на камеру и заверю сведения нотариально. – Он произнес это без тени улыбки.

– Я позвонила папе, спросила насчет Полины. Он удивился, но рассказал мне о ней немного. Полина пропала в восемьдесят девятом, летом, в июле. Ее искали долго, но не нашли ни тела, ни каких-то зацепок, где она может быть. Папа сказал, она смирная была, прилежная, из дома никогда не сбегала. Ей было тогда четырнадцать, а папе – десять. Он говорит, что она была странная, ну и к тому же не слышала и не говорила. Но хорошо читала по губам, правда, не все об этом знали, обзывали ее, а она все понимала, терпела. Папа сказал, что ему порой казалось, что она читает мысли… Сейчас бы Полине исполнилось сорок четыре.