Почти любовь

– Надеюсь, француз твой завтра не нарисуется? – на всякий случай уточняю я. Надо же знать, к чему готовиться.

– Нет, – отрицательно качает головой, но не успеваю я выдохнуть с облегчением, как она добавляет: – У него дед умер, он сейчас на похоронах в Париже.

– То есть, если бы дед не скопытился, мне бы еще и его усмирять пришлось? – невесело ухмыляюсь я, стараясь не думать, откуда она знает о семейных делах своего лягушатника. Запрет на общение с другими мужиками мы обсудим потом.

– Не знаю, – отстранившись, Веснушка виновато разводит руками. А кто знает – хочется спросить, но я благоразумно молчу.

– Ладно, разберемся. Чайник пока поставь и пакеты разбери, – даю ей задание, чтобы не металась по квартире в нервном ожидании. – Я быстро. Все хорошо. Не дергайся, Лесь.

– Осторожнее, Саш, и помягче с ним. Он очень ранимый, – подавленно отзывается она, провожая меня настороженным взглядом. Помягче, бл*ь. Ага, разбежался. Еще не хватало хороводы вокруг разбушевавшегося Смоленского водить.

Спустившись во двор, нахожу взглядом пьяного Ромео, угрюмо допивающего остатки вискаря на лавке посреди детской площадки. Нашел, блин, бесплатный бар. Вадик замечает меня, только когда я подхожу вплотную. Невнятно бормочет что-то себе под нос и снова прикладывается к горлышку. Сев рядом, я без раздумий выхватываю у него бутылку и выбрасываю в урну.