Истукан

Дима отправился бродить по парому. Вышел на верхнюю прогулочную палубу и заглянул в ветровое стекло рубки; капитан и его помощники сверяли записи, о чём-то переговаривались, и Дима без помех осмотрел вывешенные документы. Ничего любопытного не приметил, только прочитал докладную записку на капитанском столе: «Я, Рамон Б. Тандаан, младший палубный кадет смены В, запрашиваю возможность уйти с поста в связи с тем, что моя дочь заболела, а моя жена нуждается в помощи по уходу за ребёнком. Надеюсь на ваше любезное рассмотрение моего запроса». Размыслив, Дима переписал записку себе в молескин – пригодится для книги – и отправился дальше.

Паром шёл в безлунной ветреной ночи, и море простиралось выеденное, чёрное, одновременно делало мир вокруг беспредельным и сокращало его до тесных границ кильватерного шума. Гул машинного отделения был едва различим с прогулочной палубы, казался отдалённым эхом крутящихся вертолётных лопастей. Привлечённый мачтой с антеннами и сигнальными огнями, Дима попробовал забраться на навигационный мостик – надеялся оттуда проскользнуть на верхнюю, шлюпочную палубу, но его предостерёг палубный кадет. Судя по нашивке на груди, филиппинца звали Габриэль. Он объяснил, что туристам подход к мачте заказан.