Чувства на продажу

– Звезды, – побормотал он, поворачиваясь к окну. – Космос. Штурвал. Пилот.

За окном шумели мокрые ели. Скрипели на разные голоса, качая лохматыми макушками. Павлов знал – они будут ждать. И они дождутся. Он вернется. Он же может вернуться? Может. Значит – сделает.

Горькие слова поднимались к горлу тугим комком. Выплавлялись из самого сердца, выплескивались в мир и мертвыми птицами падали к ногам. Чувства превратились в пламенный ком, обжигающий душу. Я не слышал своих слов, не видел ничего кроме ее печальных глаз. В них не было отклика. Ни огонька, ни искорки, ни сочувствия… только печаль и горечь. Я шептал ласковые и глупые слова, умиравшие едва успев вырваться в большой мир. Я ждал ответа, но видел только глаза, в которых печаль сменилась жалостью. Я не мог остановиться. Так бывает во сне, когда мчишься к пропасти, но не можешь остановиться. Уже близок обрыв, за ним бездонная пропасть, но ты не можешь остановиться, продолжаешь шагать вперед, понимая, что через секунду провалишься в бездну. Но я все говорил и говорил, шагал вперед, холодея от ужаса и понимая, что она тоже не слышит слов, а видит только мои глаза. Она тоже шагала к пропасти, понимая, что иначе нельзя.