Лето с Бодлером

• И в странном полусне я чувствую, что где-то
• Сколачивают гроб – но где же? но кому?
• Мы завтра зиму ждем, вчера скончалось лето,
• И этот мерный стук – отходная ему.
• Люблю зеленый блеск в глазах с разрезом длинным,
• В твоих глазах – но всё сегодня горько мне.
• И что твоя любовь, твой будуар с камином
• В сравнении с лучом, скользнувшим по волне.

Здесь слышна будто вечная ностальгия по солнцу над морем, по южному летнему солнцу. Что может быть мимолетней погожего летнего дня? В других текстах поэта мы повсюду видим закатное солнце – символ упадка, о котором Бодлер неустанно твердил, – сумерки или полумглу на исходе дня, и чаще вечерний полумрак, чем предрассветный:

• Будь матерью, сестрой, будь ласковой минутой
• Роскошной осени иль гаснущего дня.

Любимая женщина связана с угасанием дня и с осенью; а вот и другие времена года, милые сердцу поэта:

• Вёсны, осени, зимы, и грязь, и хандра,
• Усыпительно скучные дни, вечера, —
• Я люблю, когда мгла наползает сырая,
• Влажным саваном сердце и мозг обнимая.

Так что говорить о Бодлере летом – затея более дикая, чем вспоминать летом Монтеня или Пруста. Бодлер познакомился с солнцем, когда его отчим, в расчете приструнить двадцатилетнего поэта, отослал его в плавание по южным морям, но тот повернул обратно у острова Бурбон, вскоре очутился на севере острова Сен-Луи и впредь никогда не покидал Парижа, не считая немногих кратких отлучек в Онфлёр и своего последнего рокового бегства в Брюссель.