И залпы башенных орудий…

– С-са! – взвизгнул Гумм, знающий язык себумов в объеме военного разговорника. – Су х-ха, ас-тссу гассо ассаф! Ссам! Ссам!

Капитан забулькал, выпуская два гибких отростка и цепляясь ими за борта бассейна. И вдруг раздался голос. Он шел ниоткуда, глухой, утробный, свистящий. Никакого ротового отверстия не открылось на туше себума, но натянутая кожа под парой гибких отростков вздрагивала в такт словам, будто диафрагма акустической колонки. И говорил голос по-русски.

– Не увечьте переговорность Вескуса, хомо, – просипел капитан. – Я познал убогое средство общения вас. Какая ваша нужность?

Середа шагнул вперед и спросил:

– Первый шлюз пуст?

– Так, хомо, – хлюпнул вескусианин.

– Сколько вас на корабле?

– Я нехорошо усвоил счет у вас, – признался капитан, – он примитивность… Нас такое исчисление, какое тождествует количеству отростков на нижних и верхних конечностях у помещающихся хомо и на этом псевдохомо… – вескусианин вытянул отросток в сторону Гумма.

– Сса! – презрительно проронил Гумм. – Пуссо сса!