Три поцелуя. Питер, Париж, Венеция. Сборник

– Вы из жалости? – спросила меня бабулька, раздававшая бесплатную прессу.

– Нет, из кармана, – отмахнулся от газеты и позвонил Фортуне: – Как себя чувствуешь?

– С тобой – лучше, – гладила кошку Фортуна. – Ты где?

– Я в Средней Азии, – уложил я дыню на заднее сиденье, рядом устроил цветы.

– Где?

– Дыню тебе купил. Скучала?

– Нет, любила.

– Напрасно. Любовь никогда не была моим сильным чувством, таким, как жадность или зависть.

– Вот как?

– Не была, пока я не встретил тебя. Не то чтобы я сильно изменился, нет, я остался таким же жадным, потому что не хочу делиться тобой ни с кем. А вот зависть съехала: теперь я ее наблюдаю во взглядах тех незнакомых мужчин и женщин, которые то и дело пожирают твою молодость и красоту. Ты уже дома?

– Да.

– Одна?

– С кошкой.

– Перестань мучить своей лаской животное.

– А кого еще? Тебя же нет.

Зима наступила. И включила свою шизофрению. Наступила на человечество и начала жевать его, потихоньку испытывая на прочность. Кто-то делал вид, что ему начхать, кто-то пытался откашляться, самые находчивые улетали в теплые страны. Но тем не менее она потихоньку доставала всех, проникала сквозь одежду в самую душу.