Когда наступит никогда

Пока Кристи-Линн идет по узкому коридору, ее горло наполняется чем-то горячим и мерзким. Ярость. Ужас. Кошмарное осознание, что все начинается снова. Пожалуйста, пожалуйста, пусть она ошибается.

Но она не ошибается.

Когда Кристи-Линн заходит в ванную, Шарлен Паркер висит над унитазом. Ее волосы и одежда испачканы рвотой, щеки покрыты смесью сиреневых теней и размазанной туши.

– Мама?

Шарлен поднимает бледное, помятое лицо.

– Детка… Мне плохо.

У нее сиплый, невнятный голос и несфокусированный взгляд. А потом она внезапно подскакивает на всех четырех конечностях и изгибает спину в бесплодном рвотном позыве, словно пытается вывернуться наизнанку.

Кристи-Линн в панике падает на одно колено, пытаясь избежать брызг желто-зеленой рвоты. Невыносимо воняет алкоголем и желчью.

Когда рвота проходит, лицо ее матери размывается. Кристи-Линн нетерпеливо вытирает слезы, но они продолжают бежать по щекам.

– Мама, ты обещала. Ты сказала, больше никогда.

Ее мать медленно открывает глаза и подносит руку ко рту.