Последний койот

– Джейк Маккитрик.

– Возможно.

Босх не знал, что и думать. Маккитрик брал дело последним, но это было более чем десять лет спустя после убийства. Что это означало? Босх был в замешательстве. Он не мог сказать, чего ожидал, но точно надеялся найти нечто большее, нежели имя, неразборчиво нацарапанное в формуляре больше двадцати лет назад.

– Ладно, миссис Бопре, спасибо вам большое.

– Если вы обнаружили пропажу страниц, мне придется доложить об этом мистеру Агилару.

– Не думаю, что это необходимо. Возможно, я ошибаюсь и из дела ничего не пропало. Ну, то есть как оттуда могло что-то пропасть, если после того, как я в последний раз его брал, им никто не интересовался?

Босх еще раз поблагодарил Женеву и повесил трубку, надеясь, что его попытка пошутить убедит ее не предпринимать никаких действий. Он в задумчивости открыл холодильник и заглянул внутрь, потом снова закрыл его и вернулся за стол.

Последним документом в деле был отчет по результатам проверки дела, датированный 3 ноября 1962 года. Существующий в убойном отделе порядок требовал, чтобы все нераскрытые дела через год были подняты и пересмотрены новой бригадой детективов, чтобы свежим взглядом проверить их на предмет того, что первая бригада могла пропустить. Однако на практике это делалось для галочки. Детективы не горели желанием выискивать ошибки своих коллег. К тому же у них были и свои собственные дела, которые нужно было раскрывать. Получив на проверку висяк, как именовались подобные дела, они, как правило, проглядывали материалы, звонили паре-тройке свидетелей и с чистой совестью отправляли дело в архив.