Послушарики

В повести о Послушариках не годится рассказывать о тех случаях, когда кое-кто из нас вел себя плохо, поэтому я с легким сердцем пропущу описание того, как Ноэль забрался на кухонную трубу и рухнул, увлекая за собой три кирпича, старое гнездо скворца и тонну сажи. Летом большая труба все равно торчит без дела, потому что готовят в пристройке.

И я не хочу останавливаться на том, что сделал Эйч-Оу, когда вошел в молочную. Не знаю, зачем его туда понесло, но миссис Петтигрю сказала, что знает, и заперла его со словами:

– Если тебе захотелось сливок, пей, пока не лопнешь! – И выпустила его только к чаю.

Кошка тоже прокралась в молочную (по каким-то своим причинам), и, когда Эйч-Оу чуть не лопнул из-за выпитых сливок, он вылил все молоко в маслобойку и попытался научить кошку в нем плавать. Должно быть, заточение довело его до отчаяния. Кошка даже не попыталась учиться, а следы ее когтей виднелись на руках Эйч-Оу несколько недель.

Не хочу долго говорить о проделках Эйч-Оу, потому что он еще маленький и что бы ни натворил, всегда попадается. Я намекну только, что нам велели не есть зеленые сливы в саду – и мы их не ели. А в том, что натворил Эйч-Оу, виноват Ноэль, ведь это он сказал нашему младшему брату, что если откусить от сливы лишь чуть-чуть, откушенное снова отрастет, вроде как заживает рана, если тебя не проткнули насквозь. И вот они вдвоем откусили по кусочку от каждой сливы, до которой смогли дотянуться. И, конечно, откушенные кусочки больше не отросли.