Та, что стала Солнцем

Банный день был намечен только на конец недели, и это было в каком-то смысле еще хуже: все равно что видеть, как дорога впереди обрывается в пропасть со склона горы, но быть не в состоянии остановиться. Как быстро обнаружила Чжу, в монастырской жизни не было пауз. Уроки, хозяйственные работы и снова уроки, и каждый вечер надо заучивать новые иероглифы и вспоминать иероглифы вчерашние. Даже мыслей о ночных парадах призраков было недостаточно, чтобы помешать ей уснуть, как только усталость одолевала ее, и казалось, проходило всего одно мгновение, – уже снова наступало утро и утренние молитвы. Жизнь в монастыре оказалась, в общем, такой же однообразной, как и в деревне Чжонли.

В то утро они с Сюй Да стояли по колено в каменном корыте, полном ледяной воды и грязных простыней: вместо уроков в монастыре два раза в месяц устраивали день стирки. Время от времени другой послушник приносил миску скользких мыльных орехов и вываливал ее в корыто. Другие послушники полоскали, отжимали, крахмалили и гладили. Деревья гинкго во дворе пожелтели и усыпали плодами все плиты двора, поэтому процесс стирки сопровождался неприятным запахом детской рвоты.