Когда рассеется тьма

– Да, – неохотно ответил он.

– Пашенька! – ласково откликнулся женский голос, слышать который не хотелось. – Здравствуй.

– Привет, – обреченно выдохнул он.

– Как дела, сынок?

Когда она называла его сынком, у Павла от отвращения перехватывало дыхание.

– Что тебе надо?

– Паша… – Голос стал несчастным.

– Что тебе надо?

– Не могу дозвониться Юлию…

Сейчас у нее на глазах наверняка появились слезы. Их общение всегда заканчивалось ее подступающими слезами, которые она пыталась скрыть. А может быть, наоборот, пыталась слезами вызвать жалость.

– Подожди! – перебил Павел, вспомнив, что номер на экране высветился российский. – Ты в Москве?

– Да, я приехала в Москву неделю назад. Устроилась в отеле.

Она никогда не останавливалась у Юлия, только в гостиницах, даже когда была жива бабушка, а маленький Павел еще не ненавидел свою мать. Она приносила ему игрушки, и они гуляли где-нибудь в парке.

Тогда он очень по ней скучал.

Ненавидеть ее он стал лет с семи.

– Юлий умер.

– Что?! – прошептала мать. – Когда?