Правда или действие

– Как же ты так, Валенсио, – вздыхает Костя, открывая чемоданчик с ампулами и шприцами для инъекций. – Съесть ее хотел, да? А она тебя – в морду?

Спаниель виновато поскуливает, неуверенно, извиняясь, роняет хвост с глухим стуком на поверхность стола раз, другой, третий, и пока Костя совершает необходимые манипуляции, смотрит такими несчастными глазами, такими несчастными, прямо как Марк вчера, когда сидел на Костиной кухне, а сам Костя обрабатывал содранную кожу на его колене. Как маленький, ей-богу, и не скажешь, что они с Женькой, Костиным племянником, ровесники, обоим по девятнадцать. Хотя Женька не лучше – он-то лоб расшиб, его тоже пришлось заклеивать пластырем. Все потому, что они оба организовывали веревочный курс для первогодок и вернулись из леса как после столкновения с индейцами, подранные, грязные и уставшие. Марк собирался к себе в общагу, но Костя оставил его ночевать:

– Не беси меня. Тебе до нее топать полтора часа, маршрутки уже не ходят, а денег на такси ты принципиально не возьмешь, проходили. Ложись с Женькой, как обычно.