Новые волны

Я тщательно вел таблицу. Она разрасталась, и вот уже я обнаружил, что подал заявки на сотню вакансий. Ночами, когда мне не спалось, я перечитывал таблицу строку за строкой, столбец за столбцом. Каталог моих неудач.

В то время журналисты еще пытались разобраться, что случилось с экономикой. Виноваты банки Нью-Йорка, проблемы с жильем, жадность или что-то еще. Сюжет разворачивался по цепочке бессмысленных понятий. Высокорисковые субстандарные ипотечные кредиты были оформлены как залоговые долговые облигации, что бы это ни значило. Но по мере того как я вчитывался в надежде понять происходящее, чтобы не чувствовать себя таким неудачником, я увидел, что весь этот идиотский язык служил маскировкой для относительно простых вещей. При объединении рисковых активов в крупные партии банкам разрешалось задешево продавать бесполезные кредиты. Банки повторяли это снова и снова, пока сумма не переставала быть маленькой. Это как меняться шезлонгами ради большей прибыли.[7]

Но что это в действительности значило для банка, когда он продавал долг в другой банк? Это оказалось еще проще, чем я воображал. Индивидуальный долг – всего лишь строчка в таблице. Собранные вместе, такие долги представляли собой сотни строк. Нью-йоркские банкиры торговали долбаными таблицами, понял я. Эти таблицы были огромны, но в них содержалась вся необходимая для коллекторских агентств информация: имена, адреса, телефонные номера, даты просрочки. Это напомнило мне мою собственную таблицу о поиске работы. Информация была организована схожим образом и мало что значила. У меня имелся студенческий кредит на несколько тысяч долларов в общественном колледже, который тоже жил в ячейке какой-то таблицы.